«Если бы не хесед, я бы не выжила»

О помощи ближним, любимых книгах и своем рецепте счастья Анна Григорьевна рассказала «Еврейской жизни».

ЕЖ: Вы библиотекарь в хеседе. Как вы им стали?

Анна Григорьевна: Когда 27 лет назад я пришла в «Хэсэд Тиква», мне не было еще и 70 лет (пришла в июне, а исполнилось в сентябре). Это был 1996 год. Мне сказали, что открывается хесед, я говорю: «Конечно, пойду». Тем более я уже была пенсионерка, девать себя некуда. Правда, я идиша почти не знаю, иногда, когда пошутить, я могу вспомнить что-нибудь такое, анекдот. Здесь все настолько было интересно! Мы навещали больных, кому плохо. Мы еще тогда не знали, где какие евреи живут. Один скажет про того, другой про другого. Так мы и разыскивали евреев. Некоторые боялись: «Зачем нужно, чтобы знали, что я еврей?»

Тогда в хеседе еще шел ремонт. И самая первая моя работа была в том, чтобы мыть плафоны светильников. Сразу стала тренером, ведущей группы по физкультуре. Утром у меня занимались пенсионеры, а вечером — кто работает (потом еще почти десять лет бегала летом в парке, правда, в 80 лет обленилась). И еще где-то через месяц Ирина Иосифовна Черняк, директор хеседа, предложила мне заняться библиотекой.

ЕЖ: Почему именно библиотекой?

А.Г.: Я раньше работала на сталезаводе в Бежице (прежде пригород, ныне район Брянска. — Прим. «ЕЖ»), я инженер-литейщик. И у нас на заводе была хорошая библиотека. Читали книги, обменивались впечатлениями. Всегда собирался там клуб книголюбов. Какую-то книгу обсуждали. Или, предположим, читали отрывок — кто написал, как называется книга.

Я там в библиотеке больше чем полсотни лет была. А тут прихожу к девочкам: «Научите библиотекарем быть». Они мне показали, как учитывать, какие куда книги относить, как вести формуляры, как вести журнал учета. Ну и я, конечно, послушная. Коль начали уже библиотекой заниматься… Ирина Иосифовна была моим первым проверяющим, первым контролером. И она одобрила мою эту работу. И так пошло. У нас в шкафу, где альбомы, на самом верху архив. Причем теперь, когда уже готовят по компьютерам, они так подробно не готовят, там сокращенно все, а биографию автора — надо же найти самое интересное. И в этом архиве у меня это все есть.

ЕЖ: Что у вас читают?

А.Г.: В основном читательницы — женщины. У нас пять полок исторических женских книг. И Макнот, и Бенцони, и кого там только нет. Все новые книги мы старались покупать. И на Брянск-1, на Брянск-2 ездили. И в Бежецк, и в Советском районе. Я, положим, звоню в книжные магазины: «Здравствуйте, девушки! Это Анна Григорьевна». Меня в магазинах знали уже. Я знала, где более дешевые книги. Я говорю: «Такая книга есть у вас?» — «Нет». — «А заказать?» — «Можно». Вот теперь только у нас один магазин большой двухэтажный. Я тоже там только: «Здравствуйте». А мне в ответ: «Здравствуйте, Анна Григорьевна!» Приятно.

И когда приходят какие-то новинки, тем более о жизни еврейских династий… Вот последние две книги я купила — читаешь и зачитываешься. Одна из них — это «Время обнимать». Я сначала не могла понять. Как это — время обнимать? Что это такое? А потом мне сказали: а как время разбрасывать камни, время собирать камни, вот так время обнимать.

Книги — это великая вещь. Женские романы чем хороши: почитал и забыл. Особенно Дельмон пишет, это такое отдохновение. И первый, кто купил такую книгу и подарил хеседу, это Ирина Иосифовна.

ЕЖ: А самая любимая книга у вас есть? Какую чаще вспоминаете?

А.Г.: У меня сейчас две книги только что прочитаны. Там в сюжете перемешались русские и евреи. Истинный интеллигент не смотрит, еврей или русский. Он говорит: человек или не человек.

ЕЖ: На заводе, где вы работали, знали, что вы еврейка. Как к этому относились?

А.Г.: Хорошо относились. И я сама относилась с уважением к ним, никогда не грубила, не кричала, всегда объясняла.

ЕЖ:  То есть на заводе никакого антисемитизма не было?

А.Г.: Он был, хотя у нас на заводе более или менее. Это зависит от того, какое начальство. Когда я была технологом, я мало касалась этих отделов. Рабочий человек — к нему хорошо относятся, и он хорошо. И если я сказала ребятам: «Ради бога, при мне матом не ругайтесь, я не люблю этого». И всё. Если я иду — «Анна Григорьевна идет», то есть ругаться уже нельзя, это знали.

Поэтому и с библиотекой. Когда нужно решить, вот я прихожу к Ирине Иосифовне: «Очень хорошая книга или вот такая интересная. Купим ее?» Ирина Иосифовна: «Конечно, купим». И когда появлялись деньги, Ирина Иосифовна ни разу не сказала нет. Одна из недавно прочитанных мной книг, автор — израильтянка, а называется «Королева красоты Иерусалима». Ну как можно сдержаться и не купить такую книгу? Я посмотрела аннотацию: династия женщин, которые были такие красивые, что когда каждый год выбирали королеву красоты, выбирали из этой семьи. Династиями.

ЕЖ:  Вас интересуют династии. Наверное, вы тоже из династии?

А.Г.: Дедушка — не знаю, кем был, а папа и братья его — литейщики. В Людинове можно было жить только тем, кто работал на заводе. Это было не село, а город, и там было ограниченное селение. Я, конечно, пошла не потому, что папа и братья его работали. Еще война не кончилось, когда из эвакуации мы вернулись в Людиново. Там открыли техникум, и было место только в литейное производство. Нас было 16 девчонок в группе. Когда я окончила этот техникум с отличием, вошла в число пятипроцентников, то есть я могла поступить в любой институт без экзаменов и со стипендией. Но у родителей не было возможности где-то на стороне учить меня.

В эвакуации во время войны мы были в Тамбовской области. Мы туда эвакуировались последним эшелоном. А те, кто остались дома, те погибли.

ЕЖ: В том числе ваши родственники?

А.Г.: Мамины родственники. Они в Почепе жили, три брата. Один был неженатый, двое женатых, дети у них. И сестра самая младшая. А еще сестра в Брянске жила возле вокзала. И когда началась бомбежка, то она поехала. Но куда поехать? Трое детей. И поехала к дедушке в Почеп. И в Почепе мамин папа, мой дедушка, его три сына, две дочки, невестки и их все дети. Они у нас в хеседе в книге памяти. Все-все погибли.

А папины тоже. Сестра у него в Орле жила до войны. Ее и мужа повесили, потому что она была партработником. Повесили ее немцы. Младший брат папин в Брянске оставался. Он был в партизанском отряде. Он пришел на встречу — его выдали. Его тоже повесили в Брянске. Два брата погибли на фронте. Один пропал без вести, так что никого не осталось.

То есть у меня родственники сейчас — правнук моего троюродного брата, Вадим. Живет в Людинове.

ЕЖ: Остальные родственники уехали. Вы здесь одна остались?

А.Г.: В принципе, да.

ЕЖ: И ваша семья теперь — хесед?

А.Г.: Это не только семья. Ирина Иосифовна создала великое дело. Каждый человек что в жизни должен сделать? Остались мои технологии, мои чертежи, мои технические условия. По ним работают на заводе. А здесь библиотека. Ирина Иосифовна такое создала, что не передать, скольким людям она спасает жизнь.

Как-то у меня случилось, что я шлепнулась дома и сломала шейку бедра, встать не могу. Упала так упала. И позвонила я Машеньке, которая приходит ко мне каждый день по программе хеседа. И говорю: «Я упала — встать не могу». А ключа у нее не было. И я из комнаты ползла. Помню, как показывают в фильмах, бойцы ползли, если ноги раненые. Вот так я ползла до входной двери. Оттого что я маленькая, у меня замок низко, я потянулась, открыла дверь и отключилась. Маша приехала с мужем. Подняли меня, на кровать положили. Вызвали скорую.

Если бы не хесед, я бы не выжила. Купили мне противопролежневый матрас сразу. И памперсы, и пеленки, и влажные салфетки, и ходунок. И в ванной комнате поручень мне тоже сделали.

ЕЖ: Не жалели, что не уехали с родственниками в Израиль?

А.Г.: Когда у меня младшая сестра уезжала в Израиль, хесед уже работал два года. Она говорила: «Ну поедем с нами. Ты будешь с семьей». А я не знаю, как решиться. Мой бывший начальник уехал еще в числе первых. И я написала ему письмо, что так и так, сестра собирается. А он уже знал, что я в хеседе. Он мне написал: «Если ты хочешь для семьи жить, помогать воспитывать детей, то поезжай. А если хочешь жить своей жизнью, как в хеседе, чтобы ты для души работала, сиди на месте». Я и осталась сидеть. Мне говорят: «Ну как, вот ты не поехала». А я не жалею. Все-таки четверть века в хеседе я была счастлива. Я была при деле и не только что-то делала, для души я делаю. И у меня мысль, что еще архив остался. Мне самой приятно. Думаю: молодец, правильно сделала.

• Брянская обл.
• г. Брянск