Еврей армянского разлива Сергей Довлатов

Сергей Мечик родился в 1941 году в Уфе​, где в эвакуации находились его родители. Отец писателя, еврей, Донат Мечик, был режиссером и драматургом, а мать, армянка, Нора Довлатова, — актрисой.

Когда семья вернулась в Ленинград​, Мечик и Довлатова развелись. После этого мать дала сыну свою фамилию. В документах его записали как Довлатова-Мечика, однако публиковался писатель только под фамилией матери.

В Ленинграде Довлатов закончил школу и универститет. В СССР он работал журналистом, литературным секретарем, экскурсоводом.

Творчество Довлатова по-прежнему вызывает интерес: он честно рассказывал о себе самом и о времени, в котором жил. Эмиграция, где большими тиражами выходили его книги «Заповедник», «Зона», «Иностранка», сделала его произведения читаемыми и на родине, и во всем мире.

Сегодня в России в честь Довлатова проходит ежегодный фестиваль, а произведения писателя Министерство образования включило в список «100 книг для школьников».

Довлатов считал, что в его жизни было три города — Ленинград, Таллин и Нью-Йорк. 

В 1972 году Довлатов спонтанно уехал в Таллин​. В автобиографической повести «Ремесло» он писал: 

«Почему я отправился именно в Таллин? Почему не в Москву​? Почему не в Киев, где у меня есть влиятельные друзья?.. Разумные мотивы отсутствовали. Была попутная машина. Дела мои зашли в тупик. Долги, семейные неурядицы, чувство безнадежности».

Он устроился корреспондентом в газеты «Советская Эстония» и «Вечерний Таллин» и позднее описал журналистские будни в сборнике «Компромисс». В 1975 году Довлатов вернулся в Ленинград и устроился редактором в детский журнал «Костер». 

С конца 60-х Довлатов публикуется в самиздате, а в 1976 году некоторые его рассказы были опубликованы в западных журналах, за что он был исключен из Союза журналистов СССР.

В 1978 году из-за преследования властей Довлатов эмигрировал в Вену, а потом в Нью-Йорк. К середине 80-х годов добился большого читательского успеха, печатался в престижном журнале New Yorker, был главным редактором эмигрантской еженедельной газеты «Новый американец». 66 своих статей из колонки редактора он опубликовал в сборнике «Марш одиноких».

В 1990 году Сергей Довлатов начал работать над еще одним сборником рассказов, которому дал название «Холодильник». Все истории из этой книги он собирался посвятить еде. Однако писатель успел создать только две новеллы. Рассказ «Старый петух, запеченный в глине» стал его последним законченным произведением.

24 августа 1990 года Сергей Довлатов почувствовал себя плохо. В тот же день он умер в машине скорой помощи от сердечной недостаточности. Похоронили писателя на еврейском кладбище Маунт-Хеброн в нью-йоркском районе Куинс.

Довлатов — мастер короткой формы: рассказа, бытовой зарисовки, анекдота, афоризма. Делимся размышлением писателя о национальном вопросе, о себе и евреях из «Марша одиноких».

Так кто же мы наконец?

Так кто же мы наконец? Евреи или не евреи? В Союзе нам жилось легко и просто. Еврейство было чем-то нехорошим, второсортным. В лучшем случае — простительным. Так бессознательно рассуждали даже приличные люди.

Мой школьный учитель, добродушный, тихий человек, говорил про озорного еврейского юношу:

— Еврей, а хулиганит…

Усматривая здесь двойное преступление…

В лагере я спросил оперуполномоченного:

— Почему среди евреев нет осведомителей? Тот ответил:

— Сам посуди. Еврей, и к тому же — стукач! Это слишком. Знакомый деревенский паренек рассказывал:

— К нам в МТС прислали одного. Все говорили — еврей, еврей… А оказался пьющим человеком…

Еврей — знай свое место! В школе добивайся золотой медали. В институте будь первым. На службе довольствуйся второстепенной ролью.

А не еврей — докажи! Предъяви документы. Объясни, почему ты брюнет? Почему нос горбатый? Почему «эр» не выговариваешь? Почему ты Наумович? Или даже Борисович? Про Абрамовичей я уж и не говорю…

Бывало, что люди утаивали свое еврейство. Можно ли их осуждать? По-моему — нет.

Нормальные люди действовали разумно. Не орали без повода — я еврей! Хоть и не скрывали этого.

И вот мы приехали. Евреи, русские, грузины, украинцы… Русские дамы с еврейскими мужьями. Еврейские мужчины с грузинскими женами. Дети-полукровки…

И выяснилось, что евреем быть не каждому дано. Что еврей — это как почетное звание.

И вновь мы слышим — докажи! Предъяви документы. Объясни, почему ты блондин? Почему без затруднения выговариваешь «эр»? Почему ты Иванович? Или даже Борисович?..

Между прочим, это и есть расизм. Ненавидеть человека за его происхождение — расизм. И любить человека за его происхождение — расизм.

Будь евреем. Будь русским. Будь грузином. Будь тем, кем себя ощущаешь. Но будь же и еще чем-то, помимо этого…

Например, порядочным, добрым, работящим человеком. Любой национальности…

Спорное, но выразительное определение еврейства дал Борис Меттер:

— Еврей — это тот, кто выписывает газету «Новый американец»!