«Когда порыв человека искренен, случается Чудо»

Моего дедушки, маминого отца, не стало, когда мне было 2 года. А ему тогда было всего 56. Это сейчас я понимаю, почему он ушел так рано. И именно сейчас, оглядываясь назад, насколько это возможно, единственное, о чем я жалею, — о том, что не начала эту историю много лет назад.

Я не знала о дедушке почти ничего. И лишь из кратких семейных рассказов слышала, что его родители и брат были расстреляны немцами в войну. Но об этой части жизни он никогда никому не рассказывал, и сейчас даже сложно представить, сколько боли и горя он носил в себе. И как трудно было с этим смириться и это забыть. И поэтому при жизни он сделал все возможное, чтобы стереть эту главу из своей памяти навечно — так, чтобы никто и никогда не узнал об этой ране, которая жила в нем все время.

Но жизнь распорядилась по-своему.

В начале прошлого года так сложились обстоятельства, что я решила пробовать. Пробовать восстановить родословную и корни по линии своего дедушки. На тот момент я знала лишь, что у его матери еврейские корни и он родился и вырос в Смоленске, а дальше началась война. И вот ровно с этой информацией я поехала в Смоленск. Для меня эта первая поездка в, казалось бы, совсем близкий к Москве город была чем-то большим. Это был для меня не просто город. Это был город детства и юности дедушки. Я знала, что где-то там есть улицы, по которым он ходил, дом, в котором он жил, школа, в которой он учился. И это был город, унесший жизни его самых близких людей.

Обратно из поездки я везла только эмоции. Никаких документов в архиве найти не удалось, но тогда это меня совсем не расстроило, я знала, что мои поиски только начались. По приезду в Москву я стала думать, что я могу найти, зная лишь название его места учебы в Москве. Наугад отправила свой первый запрос в институт и — о чудо! — получила биографию дедушки семидесятилетней давности. Это были такие невероятные чувства — читать автобиографию, написанную его рукой, и как бы заново узнавать дедушку и часть его жизни до переезда в Москву. Так, из первого полученного документа я узнала имена его родителей и его биографию в военные годы. Я вчитывалась в каждую строчку и не могла поверить, что им был пройден такой нелегкий путь. Я вместе с ним по строчкам проживала его военное время. Смоленск, Тула, Орша, Могилев, Казань, Суслонгер… теперь эти города говорили мне о многом.

Лето прошло в поисках информации. Многочисленные запросы в разные инстанции, звонки, просьбы, предположения, догадки. Архивы Белоруссии, Смоленска, Москвы, Казани, организация Красный Крест, форумы… пока я только собирала информацию, а в основном — отказы, не понимая, как получить из этого единую картину. Я шла, шаг вперед, два шага назад. Расстраивалась, что не могу найти ничего конкретного, но приходил следующий день, и я вновь садилась за компьютер. Отчаяние сменялось надеждой. И всегда была вера, что я на правильном пути. 

Я обратилась за помощью в Российский еврейский конгресс. Просила списки расстрелянных в Холокост на территории Смоленской области, бесконечно просматривала их, надеялась, что среди имен найду свои. Но видимо, было еще не время. 

Я много работала с сайтом «Яд Вашем». Зная лишь девичью фамилию дедушкиной матери и ее отчество, мне удалось по совпадению и наугад найти имена двух женщин-сестер, которые в войну были эвакуированы из Смоленска в Казань с аналогичной фамилией и отчествами. Появился проблеск — а вдруг это свои? Из Красного Креста я получила дополнительную информацию по ним, адрес их жительства в Смоленске, но все равно этого было мало, чтобы понять — наши это или нет.

После этого были еще две поездки в Смоленск. Я больше не оценивала их с точки зрения найденных документов. Я побывала в школе, где учился дедушка, с трепетом открыла двери школьного музея, который хранил скудную информацию по учащимся, съездила в Вязовеньки на место массового расстрела евреев… 

Первый раз мое сердце подпрыгнуло, когда я, узнав номер дедушкиной школы, посмотрела ее расположение в довоенные годы на карте Смоленска и, сопоставив с названием улицы, на которой жили те эвакуированные женщины, поняла, что они — соседние.

В конце лета как благодарность за мои поиски в моем почтовом ящике оказалось военное дело дедушки. И там была невероятно ценная информация для меня. Я затаив дыхание читала про братьев и сестер дедушкиной матери, про его пребывание в Казани. И я вернулась к «Яд Вашем». Мое сердце чуяло, что там я могу найти ответы на свои вопросы. И я стала искать дальше: и снова запросы, письма и ожидание. А дальше случилось чудо. Наконец-то мне удалось найти такие нужные и важные для меня свидетельские показания одного незнакомого мне тогда человека о расстрелянных семьях в местечке Гусино, что под Смоленском. Сходилось очень многое. 

Информация стала приходить. 

И я опять поехала в Смоленск, уже в четвертый раз, но в этот раз уже четко зная зачем. Я ехала в архив за записью о дедушкином рождении и браке его родителей. Теперь я узнала все имена.

Но это было еще не все. Потом пришел документ о дедушкином участии в партизанском движении с его домашним адресом в Смоленске. И уже зная, что там найду, я взяла в руки документ из Красного Креста об эвакуации сестер… Это был тот же адрес. Сердце подпрыгнуло опять.

Я села рисовать семейное древо, которое оказалось настолько большим, что с трудом уместилось на одном листе. И хотя на тот момент в моей душе не было сомнений, что это наша семья, мне нужно было что-то еще.

Я решила идти дальше: попытать счастья и найти родственников человека, давшего те свидетельские показания в «Яд Вашем» по нашей семье. Было непросто не только их разыскать, но и объяснить, кто я такая и что хочу от них.

Но когда порыв человека искренен, случается Чудо. Этот тогда незнакомый мне человек, давший показания в «Яд Вашем», оказался двоюродным братом моего дедушки. И мне удалось не только разыскать всех родственников моего дедушки, но и установить с ними контакт. Незнакомые тогда мне люди на разных концах земли помогли небольшими семейными рассказами и фотографиями из их семейного архива, а еще открыли сердца и стали по-настоящему родными. 

С помощью моих недавно обретенных родственников в личном деле родственника дедушки я нашла название того же города, который упоминал и дедушка в одной из своих биографий. Сомнений больше не было.

Но в истории должно было быть какое-то логическое завершение. 

Одним темным холодным декабрьским вечером мы болтали о том о сем с моей тетей, которую на тот момент я знала всего две недели, а по ощущениям — годы. Она в который раз параллельно листала их семейный альбом, и вдруг на том конце повисла пауза. На своем телефоне я увидела оборотную сторону какого-то фото с подписью: «Моим тетям от племянника, 1945 год». Через секунду перед глазами появилось до боли знакомое лицо. Это был мой молодой дедушка в военной форме. Фотография моего дедушки так бережно хранилась почти 80 лет в тысячах километров от меня в альбоме моей чудом нашедшейся тети.  Я не могла сдержать слез и слов благодарности, да и слова здесь были излишни… Мне дали больше, чем я просила. 

Так маленькие кусочки найденной информации сложились в единую картину.

В июне 1941-го, когда началась война и дедушка был в Смоленске, его родители и брат находились в местечке Гусино Смоленской области. Смоленск был разрушен в первые же дни. Дедушкиным тетям с детьми удалось эвакуироваться в Казань. Гусино немцы взяли вскоре после. Семьи, жившие там, включая родителей и брата дедушки, держали в оккупации почти год и в феврале 1942 года их расстреляли… Дедушке, которому на тот момент было всего 17 лет, чудом удалось спастись, и он оказался в Казани, у родных своей матери, где без тени сомнений и не боясь за свою жизнь решил идти воевать добровольцем. Так он оказался в партизанском отряде, действовавшем на территории врага.

После окончания войны дедушка принял решение переехать в Москву, а также навсегда стереть эти дикие годы из своей жизни.

Так, по крупицам, практически из ничего, за несколько месяцев я смогла восстановить события из жизни моего дедушки до его приезда в Москву. Я долго приходила в себя, когда перед глазами нарисовалась вся картина происходящего. Мое сердце долго рвали боль и страдания, которые пронес дедушка через всю свою жизнь. И сейчас, немного успокоившись и осознав многое, я поняла, что на этом я не хочу заканчивать эту историю. Я знаю, что раз эту информацию мне разрешили получить и узнать, значит я могу сделать многое сейчас, чтобы почтить память и смягчить боль утраты. И у меня есть четкий план, как это сделать.

Я хочу закончить эту невероятную главу моей книги бесконечной благодарностью.   

Мне повезло встретить на своем пути поистине терпеливых и душевных людей, трепетно относившихся к моей истории и помогавших мне просто из душевной доброты. Без их помощи я не нашла бы той ценной и нужной мне информации.

И я бесконечно благодарна моим родителям, поддержка которых поистине бесценна. Они были и остаются моей эмоциональной опорой и силой. И я счастлива и горда родиться в такой невероятной семье.