Михаил Акопян: армянин, который много лет заботился о памятнике жертвам Холокоста

Это скульптурная композиция из трех частей, на обеих сторонах которой высечены имена более тысячи жертв — всех, кого в ходе долгой и кропотливой поисковой работы удалось установить.

История установки этого мемориала долгая и трудная: девять лет длились поиски имен погибших, шли работы по согласованию установки мемориала, разрабатывался эскиз и макет памятника. И все это время на месте расстрела белел небольшой камень, установленный местными жителями в далеком 1943 году. Памятник, за которым много лет ухаживал местный житель — Михаил Борисович Акопян.

— Михаил Борисович, для начала расскажите немного о себе.

— Родился я в городе Кировабаде Азербайджанской ССР, в одном из древнейших городов Закавказья. Окончил там школу. В 1989 году с родителями переехал в Минеральные Воды, а в 1994-м меня назначили заведующим магазина в поселке Анджиевский. Там я проработал 19 лет.

— Как началась ваша история заботы о памятнике жертвам Холокоста?

— Когда я работал в магазине, то постоянно слышал о еврейских могилах и еврейском кладбище. Как-то раз один из местных жителей, участник Великой Отечественной Коновалов Александр Александрович, повел меня к этим памятникам.
Мы шли по узкой, заросшей и заброшенной тропе. Пришли к памятнику, я смотрю, а он ухоженный, с оградой. Один камень лежит, другой стоит, и на нем написано: «Здесь погибли 7500 советских граждан, зверски убитых фашистскими захватчиками 6–9 сентября 1943 года. Родина не забудет вас». Эта табличка до сих пор там, на камне. А вокруг ограда, цветы и несколько деревьев.

— Получается, именно Коновалов Александр Александрович попросил вас ухаживать за этим памятником?

— Да, он и попросил. Ему тогда уже было за восемьдесят, и когда мы собирались уходить, он говорит: «Мишенька, я тебя прошу, мы тут раньше приходили, у нас был сквер ухоженный, пионеры, комсомольцы приходили, люди с завода. Мы вместе убирали, чистили, красили. Этот памятник заводские поставили. Я тебя прошу, ухаживай». Я ответил: «Дядя Саша, я даю тебе слово, сколько сил хватит, буду за этим памятником смотреть».

— Дядя Саша, видимо, не понаслышке знал о том, что случилось на месте установки памятника?

— В день расстрела его там не было, его послали работать в другую сторону нашего городского округа. Но его сверстники все видели: Акавитов Виктор Константинович, Михаил Дмитриевич Ситников. Им было по 15–16 лет в 1942 году. Дядя Саша рассказал, что ребята играли на бугре, где сейчас находится принадлежащий заводу участок стеклобоя. Они увидели, как подогнали вагоны, был слышен лай собак овчарок. Потом люди стали выходить из вагонов, их окружили немцы с овчарками и местные полицаи. Полицаев все знали, старшим из них был Саша Гусаров — он сам был стекольский, и предки его стекольские. Он был летчиком авиации, посадил самолет на немецком аэродроме и стал предателем. В какой-то момент лай собак смешался с криком женщин и плачем детей. Людям приказали сесть на землю. Рядом стояли четыре машины-душегубки, туда загоняли людей, а через время тела сбрасывали в противотанковый ров, потом в машины заталкивались новые жертвы.

— Итак, дядя Саша рассказал вам эту историю, попросил заботиться о памятнике. Что было дальше?

— На 70-летие со дня расстрела, 8 лет тому назад, заходят ко мне люди, не местные, и спрашивают, не знаем ли мы, где расположен памятник, и просят показать к нему дорогу. Мы пошли вместе. Приходим, а там уже собрались представители администрации края, гости из Израиля, Москвы, сотрудники полиции, общественники, из Пятигорска приехала еврейская школа, главы еврейских организаций.

Так я познакомился с Российским еврейским конгрессом. Мы рассказали то, что знали о трагедии, поделились, как отмечаем памятные даты, как цветы приносим в день расстрела. На церемонии выступал Илья Александрович Альтман, Юрий Исаакович, дети стихи читали, ветеран Великой Отечественной войны Михаил Дмитриевич Ситников рассказал, что он видел. Все начали расходиться, а потом спросили меня: «А вы кто?»

Я рассказал, что рядом работаю, заведую школьным музеем в четвертой и четырнадцатой школах. Все цветы поставили, а я говорю: «Вы молодцы, цветы, венки поставили, а убирать все равно нам». Люди же приезжие, понятно, что сами не уберут. Илья Александрович Альтман посмотрел на меня и спросил, есть ли у меня электронная почта и дал свою визитку. Вот так и расстались.

И вот как-то звонит Илья Александрович, говорит: «Здравствуйте, Михаил Борисович, это Альтман. Ты электронную почту свою смотришь?». Я отвечаю, что нет. А он: «Я же тебя просил. Мы тебя ищем уже три месяца, а ты не отвечаешь. Мы же тебя ждем». Оказалось, что ждут меня в Москве на семинаре. Я купил билет и полетел в Москву на свой первый семинар и там уже подробно узнал о программе «Вернуть достоинство» и всей деятельности, с этим связанной.

— Тогда же вы подружились со знаменитым Эмилем Зигелем?

— Да, мы познакомились на 70-летии со дня расстрела. Он приезжал на церемонию, нас представили друг другу, но я был уверен, что Эмиль Генрихович вскоре обо мне забыл. Как-то мы с сыном Артемом снова приехали к памятнику, помогали восстанавливать ограду после разрушений от сильного ветра. Урок мужества провели, сфотографировались, я фотографию подписал: «Гвардии полковнику Эмилю Зигелю от рядового Акопяна», и подарил ему.

И вот пригласили меня в Москву на семинар, а там Илья Александрович Альтман говорит: «Тебе привет от гвардии маэстро», — это он первым Эмиля Генриховича так назвал.

После этого «гвардии маэстро» каждый год приезжал к нам, мы его встречали всей семьей, и он сказал как-то: «Мишенька, твоя фотография у меня, я о тебе рассказал всем в Израиле, что вы, евреи, ничего не делаете, а есть такой армянин в Минеральных Водах Акопян Михаил Борисович, он приводит со своей семьей русских детей и рассказывает о трагедии Холокоста в годы войны, рассказывает о нас, евреях».

А когда Эмиль Генрихович первый раз к памятнику приехал, стал плакать, вспоминать, говорит: «Сделайте дорогу сюда».

— Сделали?

— Сделали. Она же была когда-то, эта дорога, и как-то в феврале, под снегом, я шел пешком к памятнику и нашел следы дороги. Так что сейчас мы ездим не через поселок Анджиевский, не переходим через 5 железнодорожных путей, а проходим через эту сторону города, возле кафе «Ной» под мостом. Эта дорога и раньше была гравийная, мы ее вычистили, периодически приводим в порядок, и в 75-летие трагедии мы уже провели по этой новой дороге делегацию. Нам не стыдно было кому-то ее показывать. Поэтому сейчас школьники, студенты часто приходят, дорога есть.

— И все-таки как получилось, что вы близко к сердцу приняли трагедию еврейского народа? Почему стали принимать участие в проекте «Вернуть достоинство»?

— Мой дед в 1942 году воевал на Кавказском фронте, а его брат Михаил, в честь которого меня назвали, в том же году пропал без вести. Моя семья долго искала его следы, хотели узнать, что с ним стало, и в 2016 году поисковики нашли информацию. Оказалось, дядя Михаил скончался от ран и похоронен в Волхове. Так вот, за памятником, где он похоронен, тоже кто-то ухаживал.

Была общая война, был общий народ, было общее государство. Ценности великие, они в любые времена одинаковые. Кто-то ухаживал за могилой нашего дяди, я ухаживаю за местом захоронения чьих-то еще близких.

Кроме того, армяне прошли через геноцид, мы знаем эту боль, и поэтому она мне близка. Моей семьи тоже коснулась трагедия, в 1920 году убили моего прадеда, его сына старшего и других наших родственников с фамилией Акопян.
Память о Великой Отечественной, память истории нашего народа советского, российского для меня очень важна.

— Когда было принято решение установить мемориал рядом с памятником, за которым вы много лет ухаживаете, вы активно включились в процесс. Почему так сложно было согласовать постройку мемориала?

— Это были очень долгие дебаты. С 2015 по 2020 год я был депутатом Совета, входил в комиссию и этнический совет, и сейчас, кстати, вхожу. Некоторые были против установки звезды Давида. Я говорю: «Послушайте, звезда Давида — и звезда. Что в этом такого? Мы же крест ставим? Ставим. Полумесяц ставим? Ставим». Долго пришлось доказывать, что из 7500 расстрелянных большинство были евреями. Представители СГУ сюда приезжали, из Ставропольского медицинского университета, из Российского военно-исторического общества. Краевой совет ветеранов подключился и, конечно, РЕК и НПЦ «Холокост».

Доказали все-таки, получили разрешение.

Запомнились мне слова одного историка, атамана Губенко Олега Вячеславовича. Он сказал: «Да, раньше мы строили памятники с фамилией и инициалами, с серпом и молотом, с орденом Отечественной Войны, с георгиевской ленточкой. Может, сейчас нам просто показывают пример, как надо строить памятники в XXI веке».

— Ваша семья поддерживает вас в работе над памятником?

— Помогает и сын Артем, и дочь Лусинэ: мы всей семьей туда ездили. На сегодняшний день Лусинэ — куратор волонтеров Минераловодского городского округа, я ее воспитывал в том числе на истории этого памятника и других. Она участвовала во многих конкурсах местных, краевых и федеральных, знает эту историю, душой болеет за нее. Благодаря работе ее волонтеров весь городской округ и люди за его пределами знают, какого числа и во сколько мы собираемся и идем возлагать цветы.

Лусинэ занимается поисковой, исследовательской и разъяснительной работой. Она современным молодежным языком рассказывает своим сверстникам, почему они должны помнить, участвовать в памятных мероприятиях. Она рассказывает, что значат эти сакральные места для каждой семьи, каждого человека.

Да, мы армяне, грузины, азербайджанцы, мы приехали сюда в Россию, а наши дети родились тут. И это наша история, это наш город Минеральные Воды. А те люди — жертвы Холокоста, они шли по нашему городу, они мученическую смерть приняли в нашем городе, и мы должны и обязаны о них помнить — вот ее принцип.

— Сколько человек в вашей команде, как вы организовываете работу?

— В первую очередь я хочу сказать о своем брате — Акопяне Александре Борисовиче. Начинали мы эту деятельность вместе с ним. Раньше, до депутатства, всякий раз надо было писать администрации письмо для согласования мемориального мероприятия. Сейчас мы этого не делаем, традиция прижилась.

В нашу команду входят волонтеры, наша лекторская группа, почетный ветеран Ставрополья Никульшин Анатолий Семенович — бывший председатель совета ветеранов, ветеран ВОВ Дашко Иван Петрович, краевед Минко Алексей Алексеевич и очевидец событий расстрела Гринько Николай Семенович. Николай Семенович — коренной стеклозаводчанин, сейчас живет в Невинномысске, но часто приезжает сюда. Нам помогают школы, техникумы, Ставропольское региональное военно-историческое общество, политические партии, депутатский корпус нашего города. Библиотечная система нашего города проводит выставки, встречи к Неделе памяти и ко дню расстрела. Также в нашу команду входит Юнармия, ветераны боевых действий, воины-интернационалисты Афганистана.

— Это очень большая команда.

— Да, и мы проводим большую работу. Не только за памятниками ухаживаем, но и мероприятия организуем, уроки мужества те же самые, цветы возлагаем, работу со школьниками ведем.

— Получается, вас можно назвать одним из самых активных волонтеров проекта «Вернуть достоинство»?

Можно и назвать. Через меня заказывали 12 памятников, которые потом установили в Ставропольском крае, я участвовал в открытии памятников в Солдато-Александровском, в селе Предгорное, во Владикавказе, Пятигорске, Кисловодске, в Холодном Роднике. Участвовал в научно-практических конференциях в Ставрополе, Пятигорске, Беслане, Ростове-на-Дону, Владикавказе. Помогал чем мог. Есть у меня и мечта: написать книгу «История одного памятника».

• Ставропольский край
• г. Ставрополь