Рыжеволосая Юдифь нашего времени

Но она категорически отказалась. Ее песня «Вечный странник», которую она исполняла под сценическим псевдонимом Юдифь, покорила всю Европу. Однако Родина встретила Машу прохладно. 

Она не сломалась, не сдалась, не сложила крылья. Участвовала в шоу «Голос», «Суперстар», «Стать звездой». В ее творческой биографии около трехсот альбомов, ее голос звучит в русских версиях фильмов «Чикаго», «Солнечный удар», «Танго в Париже» и других. 

 Маша Кац о закулисных скандалах, антисемитизме и своих правилах жизни.

– Маша, каким было ваше детство?

– Я родилась в очень скромной, на грани бедности, еврейской семье. Родители едва сводили концы с концами. Папа был инвалид первой группы, в СССР такие, как он, получали нищенскую пенсию, сущие копейки, около 40 с чем-то рублей в месяц. Мамина зарплата составляла 70–80 рублей, а в лучшие времена — 90. На эти деньги мы и существовали. Я поздний ребенок, папа и мама были людьми зрелыми, мама родила меня в 38 лет. Папа очень сильно болел. Слепота, трофические язвы, нарушение обмена веществ. Причина выяснилась уже после его смерти — опухоль гипофиза. Увы, тогда еще не было больших томографов, куда можно было поместить пациентов с лишним весом, а портативных еще не существовало. Из-за этой опухоли папа ужасно страдал, он весил 200 кг и жил буквально впроголодь, потому что мог поправиться от ложки творога. Все время проводил в эндокринологических больницах. Мама при нем была и медсестрой, и любовью всей его жизни, они очень любили друг друга. А во мне они просто души не чаяли. И у меня было замечательное, добрейшее детство. Когда я еще в пять лет на своем дне рождения заявила, что хочу заниматься музыкой, родители меня поддержали и сделали все, чтобы эта детская мечта сбылась. Тогда я, конечно, не понимала, чего им это стоило. Только с возрастом осознала, что они порой себе отказывали в лишнем куске мяса, чтобы оплатить уроки музыки. У меня-то все было хорошо с питанием.

– В одном из интервью вы сказали, что в 14 лет пошли работать нянечкой в детский сад.

– Это было мое решение. Все началось с того, что папа выдал мне деньги на покупку обуви, а они пропали: то ли украли, то ли я их потеряла. Попросила в долг у своей одноклассницы, которой накануне на день рождения подарили деньги. Чтобы рассчитаться с подругой, я устроилась нянечкой в детский сад, неофициально, конечно. Заработала эти деньги и поняла, что раз я могу, должна помогать родителям. С 15 лет стала вносить свой вклад в бюджет нашей семьи.

– Девочка с фамилией Кац сталкивалась с антисемитизмом? Когда вам дали понять, что вы другая, не такая, как большинство?

– Это случилось достаточно рано. Однажды в детском саду я услышала разговор, что «на антресоли живет жидовка Сара». Я пришла домой и спросила у мамы: «Мы евреи?» Мама ответила: «Да, и ты должна этим гордиться!» Второй момент — отвратительный эпизод, который я пережила в первом классе. Наша учительница, юная девушка, в четвертой четверти ушла в декрет, и к нам пришла Мария Ивановна. Я ее навсегда запомнила. Она была сталинским соколом, человеком системы, выросшим в той советской идеологии. На уроке Мария Ивановна решила поинтересоваться анкетными данными всего нашего класса. Надо было встать по списку, представиться, назвать имя, отчество и фамилию родителей, их национальность, кем они работают. Когда я назвала себя и имена родителей, она поджала губу: «Кто ты по национальности?» — «Еврейка!» — «Что это за нация? Не знаю такой национальности!» У меня вырвался смешок. Потом встал мальчик Канамат, мы с ним ходили в один детский сад, он был какой-то редкой горской национальности, представитель небольшого народа. Его тоже обсмеяли. Надо сказать, что для меня это было очень болезненно. У нас в классе учился чернокожий мальчик по имени Гурий, мы сидели за одной партой, он левша и я левша, но Мария Ивановна переучила меня на правшу, я не могу ей сказать за это спасибо. Это было мучительно для меня. Но, по большому счету, она была неплохим человеком, ничем меня не обижала, хорошо ко мне относилась. Мария Ивановна, наверное, хотела, как лучше, но получилось отвратительно. Заноза глубоко зашла под кожу. 

– Не каждый это поймет…  

– Это поймет лишь человек той же национальности, что и я. Когда ты говоришь, что ты еврейка, да еще и соблюдающая, в ответ часто слышишь: «Ой, у нас столько друзей-евреев!» Ни одному еврею в голову не придет сказать русскому человеку, что у него много русских друзей. На мой взгляд, это не что иное, как проявление антисемитизма, потому что звучит так, будто челядь из кухни пригласили в дом и допустили до общего стола. Такие вещи я очень остро чувствую. Когда евреи рассказывают еврейский анекдот, это прекрасно. Не евреи не имеют на это права. Я считаю так не потому, что у меня нет чувства юмора. Дело совсем в другом. Мой народ претерпел колоссальные притеснения в течение тысячелетий. Видимо, во мне эта память генетическая очень жива. Я никогда в жизни не скажу: «Вы знаете, у меня столько друзей из Узбекистана», потому что это глупо звучит. Не имеет никакого значения, откуда твой друг и кто он по национальности. 

– Маша, вы выступали на конкурсе «Евровидение» под  псевдонимом Юдифь. Это был 1994 год. Во времена СССР было невозможно, чтобы девушка еврейской национальности с недвусмысленным сценическим именем представляла страну на престижном международном конкурсе.   

– В девяностые годы казалось, что многое возможно, и, несмотря на то что я испытывала серьезнейшие проблемы с ксенофобией и антисемитизмом в детстве, я ничего не боялась. Только потом я поняла, как все это выглядело со стороны, в том числе и псевдоним, но я бы ничего не стала менять. Я была молоденькая, 21 год, подростковый нигилизм сильно во мне сидел, и мне было совершенно наплевать на чужое мнение. Авторитеты в этом возрасте не срабатывают, важен только личный пример. Сейчас узнаю себя в дочери. Она такая же, как я. 

– На телевидении вам приходилось сталкиваться с проявлениями антисемитизма? 

– Когда я неожиданно для себя выиграла отборочный тур «Евровидения»,  руководство мне сразу сказало: «Какая Юдифь? Надо менять и псевдоним, и фамилию!» Я ответила: «Могу взять фамилию мамы — Шкляр, дяди — Муха или будущего мужа — Лиокумович. Вас устроит?» Я поняла, что тут упрусь намертво. Заменить меня не могли, так как я была не только исполнителем песни, но и автором слов — за подписью «Пилигрим» скрывались я и моя семья. 

– Девятое место для дебютантки — это прорыв. Но в России, кажется, ваш успех не оценили. 

– Восприняли, как позор. Меня никто не поздравлял. К слову, я никогда не считала этот успех моей заслугой. Всегда говорила «мы». Столько людей мне помогали! От администраторов до курьеров! Сережа Антипов, худрук «Программы А», он уже не с нами, не в этом измерении. Сережа Крылов — спасибо ему, он нашел средства, Паша Каплевич и Саша Шевчук. И Лева Землинский, автор песни «Вечный странник». Об этом почему-то забывают. И вся наша страна, которая дебютировала на этом конкурсе! Я прыгнула выше головы, а когда вернулась, рухнула на пятую точку. Обесценили не только мой труд, а всех тех, кто меня поддерживал.

– Что это было? Зависть? 

– Нет, шоры идеологии. Россия должна победить. Все или ничего! Это уже потом стали говорить: «А эта рыжая, оказывается, хороший результат принесла!» Помню, как мы на новогодние гастроли летели в Лондон вместе с Михаилом Михайловичем Жванецким и Натальей, с которой они только что поженились, Леонидом Ярмольником и его Оксаной. Михал Михалыч мне сказал: «Ну, ты даешь! Снимаю шляпу!» Ему было 60, мне 21. Еще недавно, на дне рождения Андрея Макаревича, когда чествовали его с 65-летием, Михал Михалыч улыбнулся: «Ты же Юдифь? А ну напомни, как тебя зовут!» Запомнил!

А тогда известные музыкальные критики не стеснялись в выражениях. 

– Скандал связывают с именем певицы Вики Цыгановой.

– Да, во многом благодаря ей развернулась мерзопакостная кампанию против меня и песни. Все это было замешано на антисемитских дрожжах. Меня называли ставленницей еврейской мафии и лично Кобзона, с которым я тогда даже не была знакома. Кричали, что вот, мол, не могли найти представительницу титульной нации. Почему-то забыли, что я выиграла с перевесом не в один голос, а в два благодаря ныне покойному Юрию Саульскому, который очень хорошо отнесся к моему выступлению и сказал, что из всех представленных эта песня больше всего подойдет как лицо на международном конкурсе, и жюри проголосовало за. 

– Вика Цыганова и Алена Апина должны были поехать, но их сняли с конкурсной программы.

– На «Евровидении» очень жесткий регламент, а они его нарушили. Песня Апиной была дисквалифицирована из-за исполнения до отбора, а Цыгановой — из-за решения сменить композицию. Она хотела поменять номер на шлягер «Русская водка, что ты натворила?». Считала, что эта песня должна была зайти европейскому зрителю, особенно после распада СССР. Но правила нарушать нельзя. Им сказали, что они могут выступить вне конкурсной программы. Алена Апина спокойно согласилась. Мы с ней часто потом встречались на концертах и никогда не имели друг к другу никаких претензий. Когда выиграла я, Цыганова устроила скандал. А я была уверена, что победит «Ногу свело». Помню, что засыпала одним человеком, а проснулась другим. 

– Вы никогда не скрывали свою принадлежность к еврейскому народу. А ведь есть люди, которые стесняются того, что они евреи…

– Мне трудно их понять. Они предпочитают это замалчивать, не считают нужным рассказывать своим детям. Они забывают, что бьют-то не по паспорту, а по морде! Мне никогда не приходило в голову менять фамилию, я не раз выходила замуж. Как я могу взять и забыть историю моего народа? Не только Холокост, но и еврейские погромы? Мои предки родом из Херсона. Если ты не помнишь своих корней, ты — дворняжка!

– А ваша семья была религиозной?

– Дедушки ходили в синагогу, говорили на пяти языках. Знали иврит, идиш, английский, немецкий, украинский. Бабушки тоже получили хорошее еврейское образование. Бабушки и дедушки были религиозными. Мой дедушка по материнской линии даже написал письмо Калинину в 1936 году, и его выпустили в Палестину. Там он попал под арабские погромы, его спасли, вывезли в Америку, где он и закончил свой путь в 1953 году. А мама с папой были продукты советской системы, но на столе в Песах всегда была фаршированная рыба, и папа как мог избавлял мясо от крови, вымачивал его на ночь. В синагогу они особенно не ходили, но папа был обрезан, а мама при моем рождении дала мне второе имя при Торе — Фрида, а когда родилась моя дочь, я взяла себе еще одно религиозное имя — Шира. Так что, я Фрида-Шира-Мария. 

– Когда вы стали осознанно соблюдать заповеди иудаизма?

– В 2005 году я начала потихонечку приближаться к этому. Значит, уже 17 лет. Я не очень религиозная, но соблюдающая. Отмечаю все праздники, стараюсь следовать заповедям и традициям, держу кашрут, меня это гармонизирует, дает возможность быть в мире и в ладу с собой.

– А ваша дочка Серафима?

– Она тоже соблюдает. Она вокалистка, композитор, аранжировщик, продюсер, живет своей жизнью. Год назад съехала от нас, снимает квартиру, но на Шаббат мы всегда вместе. Зажигаем свечи. 

– Вы говорили, что она хотела взять вашу фамилию?

– По паспорту она пока не Кац, у нее папина фамилия, но везде, где она училась, представлялась как Сима Кац.

– Как вы считаете, можно ли бороться с ксенофобией?

– Мой папа в последние годы своей жизни стеснялся выходить на улицу из-за слепоты и полноты. На улице ему шипели вслед: «Жидовская рожа, жрать меньше надо!» А я потом лежала в кровати, не могла заснуть и придумывала казнь этим людям. А сейчас я к этому отношусь по-другому. Надо жить, как должно, по совести, по-человечески, честно делать свое дело, не воровать, не обижать людей вокруг. Наступить в грязь или вляпаться в дерьмо можно и в бархатных туфельках. Птичка способна накакать и на горностай. Важно, кто рядом с тобой. Как говорит мой муж, с кем поведешься, от того и залетишь! (Смеется.) Если рядом семья, родные, которые с тобой на одной волне, жить легче. В Москве я не вижу открытых проявлений антисемитизма. Мой муж всегда в кипе, и с ним все приветливы. Мы живем в многонациональном городе. Никому не приходит в голову бить человека за то, что он носит религиозную одежду. 

– Расскажите, что сегодня составляет вашу жизнь?

– Недавно на Малой сцене Театра на Таганке давали ревю «Злодейки», где я пою арии отрицательных персонажей. У меня несколько программ, в том числе с биг-бендом Святослава Текучева. Занимаюсь педагогической деятельностью, даю мастер-классы. У меня много учеников, онлайн-школа. Сейчас заканчиваю диссертацию, готовлюсь к защите. Участвую в концертах. В моем репертуаре есть песни и на иврите, и на идиш.