Сергей Маковецкий: как я стал евреем из гетто

О том, как при помощи актерской интонации передать национальный акцент и почему «Праведник» больше, чем военная драма, Сергей Васильевич Маковецкий рассказал «Еврейской жизни» в эксклюзивном интервью.

— В то страшное время Великой Отечественной войны, когда существовали гетто, спрятать у себя дома одного еврея или одну еврейскую семью было невероятным человеческим поступком. За укрывательство евреев во время войны грозила не просто смертная казнь, нацисты сжигали целые деревни. И все равно такие люди находились, их было немало. Они прямо под носом у немцев прятали евреев. Но спасти 218 человек, вывести их на нашу территорию — я не знаю, каким словом назвать то, что совершил наш Киселев! Не зря же ему присвоили звание Праведник народов мира!

— Причем офицер Николай Киселев не вымышленный персонаж, а реальный герой, который совершил этот подвиг.

— Да, главное — это реальная история, а не придуманная. При этом после войны он не ездил в Израиль, хотя интересовался судьбой тех, кого вывел. А его звали родственники спасенных им людей! Это какая-то уникальная история из жизни нашего лейтенанта Киселева. И нельзя забывать, что все происходило в сорок втором году. Обреченные евреи из гетто искали защиты у партизан, и Николаю Киселеву с горсткой бойцов поручили вывести стариков, женщин и детей из глубокого фашистского тыла. Пробирались пешком, по ночам, минуя немецкие патрули. Полторы тысячи километров по белорусским лесам, а по пятам шли эсэсовцы…

— Чувствуется, что события этого отчаянного исхода вас пробили.  

— Когда я узнал об этой истории, даже не знаю, что я почувствовал. Это было потрясение человеческой смелостью. Вот мои ощущения. Просто надо понимать, что такое гетто и как уничтожали еврейский народ. Не пожелаю никому это пережить и узнать на собственном опыте. 

— Ваш герой Рувим Янкель был узником Долгиновского гетто, спасенным лейтенантом Николаем Киселевым.

— Я играю одного из тех, кого Киселев вывел на нашу сторону. Мой герой сохранил свою жизнь. Не стану рассказывать подробности и раскрывать карты перед зрителями, пусть они сопереживают при просмотре. Жду с нетерпением премьеру, очень хочу увериться в том, что фильм «Праведник» не может оставить равнодушным человека, у которого есть хоть что-то в душе.

О Якове (Янкеле) Рувиме известно немного. Авторы документального фильма «Список Киселева. Спасенные из ада», посвященного подвигу партизана Николая Киселева, который в августе 1942 года вывел за линию фронта 218 евреев из белорусского местечка Долгиново, нашли несколько участников похода, но сам Янкель, скорее всего, не дожил до этого времени. Знаем лишь, что он был немолодым человеком мирной профессии — до войны работал сапожником. И у него не было ноги.
Николай Киселев не сразу заметил, что в числе тех, кого ему предстояло вести лесными тропами мимо немецких патрулей, находился одноногий инвалид. Янкель сильно хромал, то и дело отставал от отряда.
Поняв, что этому человеку не дойти, Киселев отдал ему лошадь, а сам пошел пешком. Иногда он вместе с бойцами нес старого больного еврея на носилках. И Янкель вместе с отрядом смог выйти из зоны оккупации.
В 1945 году, после Победы, он написал письмо человеку, спасшему ему жизнь. Там были такие строки: «Я часто вспоминаю, как вы переносили меня на носилках. Приезжайте к нам в Киев на новоселье!»
Николай Киселев так больше и не увидел никого из своих евреев, но помнил каждого.

— Сергей Васильевич, вы не впервые играете в картинах Сергея Урсуляка еврея. Физик-ядерщик Виктор Штрум в сериале «Жизнь и судьба», бывший карманник Фима-Полужид, друг Давида Гоцмана, в «Ликвидации» и вот Янкель.

— И что? Вопросик немножко, извините, с подковыркой! При чем тут евреи они или нет?

— Простите, но вопрос скорее о том, должны ли быть у актера специальные краски помимо грима, чтобы сыграть человека той или иной национальности, например еврея? Может, это и необязательно в рисунке роли? 

— Простите, но я с вами не согласен. Должна быть речевая небольшая ненавязчивая характерность, интонация. Играя роль Янкеля, вы же не будете акать? Вы же не станете говорить по-московски? Существует напевность в речи каждой народности. В фильме «ЧБ» я играл дагестанца и нашел нейтральный, но все-таки кавказский акцент. 

— Да, ваш Алхан — «лицо кавказской национальности», как писали тогда в милицейских сводках. И акцент — важнейший оттенок, главное, не сделать его карикатурным, не перейти грань. 

— Акцент у моего героя был ненавязчивый. Интонация все равно необходима, потому что каждый персонаж требует какой-то легкой характеристики. Это тоже включается в профессию. Как играть, допустим, человека, который плохо говорит по-русски и прибыл с Запада? Там есть свое произношение, люди по-другому говорят слова, поэтому все это надо учитывать. Но только ненавязчиво. Я не люблю, когда играют про Одессу и начинают навязчиво делать такой акцент. (Мастерски пародирует тех, кто пытается нарочито изобразить неподражаемый одесский говор.) В Одессе так не разговаривают, а вот мягко передать мелодику речи — совсем другое. Даже не играя, а вслух читая рассказы Бабеля, надо тоже чувствовать то, как он писал. Я всегда говорю, что любая чрезмерность не хороша для персонажа, но найти интонацию Бабеля необходимо, когда читаешь его рассказы. Важно почувствовать, как выстроена фраза. Когда вы читаете Гоголя, «Записки сумасшедшего», эти слова надо произносить именно так, как они изложены, категорически не менять их местами. Это написано уникально, и по тому, как звучит фраза, понимаешь: так мог сказать только не очень здоровый человек. Поэтому все нюансы надо учитывать, естественно. Без них как играть? В этом и качество профессии, и уважение к ней, и к самому персонажу. 

— Вы не раз бывали в Израиле?

— Я был там очень давно, и, возможно, если все будет нормально, соберемся в мае поехать с моим спектаклем «Папа». В Израиле я действительно был много раз и с Театром Вахтангова, и с личными спектаклями. И что?

— Я просто хотела спросить, какое впечатление на вас произвела эта страна?

— Невозможно сказать одним словом, но когда вы видите и понимаете, что все это рукотворное, что каждое деревце посажено вручную и к каждому деревцу подведен специальный краник, это вызывает невероятное уважение. Очень давно мы ехали в Израиле по дороге, окруженной горами, и экскурсовод сказала: «Вот видите эти маленькие саженцы? Здесь был лес, произошел пожар, и все выгорело. Есть специальная служба, которая опять посадила саженцы и к каждому подвели специальную «поилку». Это не может не поражать. В Израиле наверняка есть свои проблемы, и одно дело — постоянно жить в стране, а другое — приехать туристом, но очень многое, мне кажется, там сделано именно для людей.